Сергей Есенин — Исповедь хулигана: Стих
В самом расцвете творческой деятельности, в 1920 году, Сергей Есенин пишет стихотворение «Исповедь хулигана», которое по форме отличается от других работ поэта, но не выбивается из стиля творчества по содержанию. Это ещё одна исповедь, в которой Есенин несколько раз меняет движение мысли, но суть остаётся прежней – я хулиган, но я свой в доску.
Великая исповедь
Эта исповедь Сергея действительно великая, так как в ней автор постарался сказать максимум и донести это до тех читателей, которым не безразлична его судьба. В стихотворении чувствует увлечённость поэта имажинизмом (много метафор, оригинальность слога). По стилю эта работа более подошла бы Маяковскому, но если заглянуть между строк, то чётко виден именно Есенин.
С первого взгляда кажется, что стихотворение грубое и искусственное в свете творчества поэта, но вчитываясь можно легко заметить ранимую душу поэта и его страдания раненого вечным поиском человека.
Которой исповедуется хулиган.
Начало стихотворения не насыщено энергией, вступление мягкое и более похоже на разговор с самим собой, однако уже с 6 ой строфы чувствуется рука Есенина.
Обращение к читателям
Именно с 6 ой строфы идёт обращение поэта к своим поклонникам и тем, кто в него не верит. Автор пишет, что его образ хулигана нужен не столько ему, сколько им – это помогает освещать «душ безлиственную осень». Вся эта «нечёсанность» - это образ, который помогает другим лучше себя увидеть на фоне Сергея Александровича. Это уже близко к библейскому, где принято жертвовать собой ради других.
Ваших душ безлиственную осень
Автор пишет далее, что вся брань, которая обращается в его адрес, только делает его сильнее – помогает ему бодрее идти по жизни, ведь жить без внешнего сопротивления Есенин не может. В моменты нападок и непонимания Сергею легче вспомнить детство и представить себя настоящего. В такие минуты ему вспоминаются мать и отец, которые любят его безотносительно стихов:
Которым дорог я, как поле и как плоть
Далее автор обращается к крестьянам, которых искренне жалеет за их неверие в новую жизнь, за боязнь Бога. Вместе с тем, Сергей помнит откуда он родом и напоминает крестьянскому люду, что он и сам вышел из крестьян и стал лучшим поэтом России. Раньше он тоже макал босые ноги в лужи, а теперь ходит в лакированных башмаках. Сергей как-бы напоминает, что дорога вверх открыта всегда и крестьянин может выйти наверх своей судьбы даже из крайнего хутора.
Любовь к Родине
Ближе к концу стихотворения обращение превращается в исповедь, в которой поэт признаётся в любви к Родине. Сергей ни на что не променяет «звенящий голос жаб» и «свиней испачканные морды». Все это вместе – свиньи, жабы, ивовая ржавь, запах трав и есть Родина!
Я люблю родину.
Я очень люблю родину!
Есенин навсегда ранен воспоминаниями детства и никогда не променяет лоск городской жизни на пенье соловья на широком просторе. К сожалению, жизнь распорядилась так, что Есенин вынужден жить в городе, отсюда и вечная тоска, отсюда и грусть.
Жизнь мало изменила Сергея за годы, проведённые в отрыве от деревни. Сердцем он такой же, Родина для него также начинается не в трактире, а среди ржаного поля.
Концовка
В концовке Есенин ещё раз показывает свой хулиганский нрав. Чего стоит только «прицепленный к заднице фонарь», который делает из поэта циника.
Ну так что ж, что кажусь я циником,
Прицепившим к заднице фонарь!
Последние строки остаются загадкой. В какую страну хочет плыть Есенин и почему он желает быть именно жёлтым парусом? Возможно, это цвет солнца, которое на заре освещает путь другим, возможно, он хочет показать, что есть в нём частичка сумасшествия, которое всегда ассоциировалось с жёлтым цветом (желтый дом – психбольница). А в какой хулигане нет брызг сумасшествия?
Достаточное сложное для восприятия, но очень глубокое стихотворение Есенина. В нём можно многое найти в словах и ещё больше между строк. Обязательно для прочтения тем, кто хочет глубоко понять поэта и вникнуть в его сложный внутренний мир.
Текст
Не каждый умеет петь,
Не каждому дано яблоком
Падать к чужим ногам.
Сие есть самая великая исповедь,
Которой исповедуется хулиган.
Я нарочно иду нечесаным,
С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
Ваших душ безлиственную осень
Мне нравится в потемках освещать.
Мне нравится, когда каменья брани
Летят в меня, как град рыгающей грозы,
Я только крепче жму тогда руками
Моих волос качнувшийся пузырь.
Так хорошо тогда мне вспоминать
Заросший пруд и хриплый звон ольхи,
Что где-то у меня живут отец и мать,
Которым наплевать на все мои стихи,
Которым дорог я, как поле и как плоть,
Как дождик, что весной взрыхляет зеленя.
Они бы вилами пришли вас заколоть
За каждый крик ваш, брошенный в меня.
Бедные, бедные крестьяне!
Вы, наверно, стали некрасивыми,
Так же боитесь бога и болотных недр.
О, если б вы понимали,
Что сын ваш в России
Самый лучший поэт!
Вы ль за жизнь его сердцем не индевели,
Когда босые ноги он в лужах осенних макал?
А теперь он ходит в цилиндре
И лакированных башмаках.
Но живёт в нём задор прежней вправки
Деревенского озорника.
Каждой корове с вывески мясной лавки
Он кланяется издалека.
И, встречаясь с извозчиками на площади,
Вспоминая запах навоза с родных полей,
Он готов нести хвост каждой лошади,
Как венчального платья шлейф.
Я люблю родину.
Я очень люблю родину!
Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь.
Приятны мне свиней испачканные морды
И в тишине ночной звенящий голос жаб.
Я нежно болен вспоминаньем детства,
Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь.
Как будто бы на корточки погреться
Присел наш клен перед костром зари.
О, сколько я на нем яиц из гнезд вороньих,
Карабкаясь по сучьям, воровал!
Все тот же ль он теперь, с верхушкою зеленой?
По-прежнему ль крепка его кора?
Не каждый умеет петь,
Не каждому дано яблоком
Падать к чужим ногам.
Сие есть самая великая исповедь,
Которой исповедуется хулиган.
Я нарочно иду нечесаным,
С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
Ваших душ безлиственную осень
Мне нравится в потемках освещать.
Мне нравится, когда каменья брани
Летят в меня, как град рыгающей грозы,
Я только крепче жму тогда руками
Моих волос качнувшийся пузырь.
Так хорошо тогда мне вспоминать
Заросший пруд и хриплый звон ольхи,
Что где-то у меня живут отец и мать,
Которым наплевать на все мои стихи,
Которым дорог я, как поле и как плоть,
Как дождик, что весной взрыхляет зеленя.
Они бы вилами пришли вас заколоть
За каждый крик ваш, брошенный в меня.
Бедные, бедные крестьяне!
Вы, наверно, стали некрасивыми,
Так же боитесь бога и болотных недр.
О, если б вы понимали,
Что сын ваш в России
Самый лучший поэт!
Вы ль за жизнь его сердцем не индевели,
Когда босые ноги он в лужах осенних макал?
А теперь он ходит в цилиндре
И лакированных башмаках.
Но живет в нем задор прежней вправки
Деревенского озорника.
Каждой корове с вывески мясной лавки
Он кланяется издалека.
И, встречаясь с извозчиками на площади,
Вспоминая запах навоза с родных полей,
Он готов нести хвост каждой лошади,
Как венчального платья шлейф.
Я люблю родину.
Я очень люблю родину!
Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь.
Приятны мне свиней испачканные морды
И в тишине ночной звенящий голос жаб.
Я нежно болен вспоминаньем детства,
Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь.
Как будто бы на корточки погреться
Присел наш клен перед костром зари.
О, сколько я на нем яиц из гнезд вороньих,
Карабкаясь по сучьям, воровал!
Все тот же ль он теперь, с верхушкою зеленой?
По-прежнему ль крепка его кора?
А ты, любимый,
Верный пегий пес?!
От старости ты стал визглив и слеп
И бродишь по двору, влача обвисший хвост,
Забыв чутьем, где двери и где хлев.
О, как мне дороги все те проказы,
Когда, у матери стянув краюху хлеба,
Кусали мы с тобой ее по разу,
Ни капельки друг другом не погребав.
Я все такой же.
Сердцем я все такой же.
Как васильки во ржи, цветут в лице глаза.
Стеля стихов злаченые рогожи,
Мне хочется вам нежное сказать.
Спокойной ночи!
Всем вам спокойной ночи!
Отзвенела по траве сумерек зари коса...
Мне сегодня хочется очень
Из окошка луну..........
Синий свет, свет такой синий!
В эту синь даже умереть не жаль.
Ну так что ж, что кажусь я циником,
Прицепившим к заднице фонарь!
Старый, добрый, заезженный Пегас,
Мне ль нужна твоя мягкая рысь?
Я пришел, как суровый мастер,
Воспеть и прославить крыс.
Башка моя, словно август,
Льется бурливых волос вином.
Я хочу быть желтым парусом
В ту страну, куда мы плывем.
Таинственные картины польского сюрриалиста Томаша Алена Копера (Tomasz Alen Kopera).
Стих Сергея Есенина " Исповедь хулигана"
- собрание информации о творчестве поэта, изложенное в виде сочинения
- примечание автора сочинения
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН. ИСПОВЕДЬ ХУЛИГАНА.
<< Не каждый умеет петь,
Не каждому дано яблоком
Падать к чужим ногам.
Сие есть самая великая исповедь,
Которой исповедуется хулиган.
Я нарочно иду нечесаным,
С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
Ваших душ безлиственную осень
Мне нравится в потемках освещать.
Мне нравится, когда каменья брани
Летят в меня, как град рыгающей грозы,
Я только крепче жму тогда руками
Моих волос качнувшийся пузырь.
Так хорошо тогда мне вспоминать
Заросший пруд и хриплый звон ольхи,
Что где-то у меня живут отец и мать,
Которым наплевать на все мои стихи,
Которым дорог я, как поле и как плоть,
Как дождик, что весной взрыхляет зеленя.
Они бы вилами пришли вас заколоть
За каждый крик ваш, брошенный в меня.
Бедные, бедные крестьяне!
Вы, наверно, стали некрасивыми,
Так же боитесь бога и болотных недр.
О, если б вы понимали,
Что сын ваш в России
Самый лучший поэт!
Вы ль за жизнь его сердцем не индевели,
Когда босые ноги он в лужах осенних макал?
А теперь он ходит в цилиндре
И лакированных башмаках.
Но живёт в нём задор прежней вправки
Деревенского озорника.
Каждой корове с вывески мясной лавки
Он кланяется издалека.
И, встречаясь с извозчиками на площади,
Вспоминая запах навоза с родных полей,
Он готов нести хвост каждой лошади,
Как венчального платья шлейф.
Я люблю родину.
Я очень люблю родину!
Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь.
Приятны мне свиней испачканные морды
И в тишине ночной звенящий голос жаб.
Я нежно болен вспоминаньем детства,
Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь.
Как будто бы на корточки погреться
Присел наш клен перед костром зари.
О, сколько я на нем яиц из гнезд вороньих,
Карабкаясь по сучьям, воровал!
Все тот же ль он теперь, с верхушкою зеленой?
По-прежнему ль крепка его кора?
А ты, любимый,
Верный пегий пес?!
От старости ты стал визглив и слеп
И бродишь по двору, влача обвисший хвост,
Забыв чутьем, где двери и где хлев.
О, как мне дороги все те проказы,
Когда, у матери стянув краюху хлеба,
Кусали мы с тобой ее по разу,
Ни капельки друг другом не погребав.
Я все такой же.
Сердцем я все такой же.
Как васильки во ржи, цветут в лице глаза.
Стеля стихов злаченые рогожи,
Мне хочется вам нежное сказать.
Спокойной ночи!
Всем вам спокойной ночи!
Отзвенела по траве сумерек зари коса...
Мне сегодня хочется очень
Из окошка луну............
Синий свет, свет такой синий!
В эту синь даже умереть не жаль.
Ну так что ж, что кажусь я циником,
Прицепившим к заднице фонарь!
Старый, добрый, заезженный Пегас,
Мне ль нужна твоя мягкая рысь?
Я пришел, как суровый мастер,
Воспеть и прославить крыс.
Башка моя, словно август,
Льется бурливых волос вином.
Я хочу быть желтым парусом
В ту страну, куда мы плывём. >>
Не каждый умеет петь,
Не каждому дано яблоком
Падать к чужим ногам.
Сие есть самая великая исповедь,
Которой исповедуется хулиган...
У каждого художника - своя репутация, и Есенин тому не исключение. Слава "хулигана и скандалиста" прочно закрепилась за ним - причем закрепилась в письменной форме: тому свидетельством стихи самого Сергея.
До 1919 года были восторженные, полные ожидания "чудесной гостьи" -революции - стихи. В них поэт воспевал грядущие перемены в жизни страны, преображенной и идеализированной. Но мечтам поэта не суждено было сбыться. Грянула война, а за ней - индустриализация всей страны.
Стихотворение "Исповедь хулигана" было написано в ноябре 1920 года. В нем Есенин повествует о любви к Родине, о вечной любви:
Я люблю Родину.
Я очень люблю Родину!
Хоть в ней есть грусти ивовая ржавь.
Отныне герой поэзии - "московский озорной гуляка". Он "нарочно иду несчастным, с головой, как керосиновая лампа, на плечах", вызывая брань и осуждение со стороны прохожих, ночами читает стихи проституткам, пьет спирт, похабничает и скандалит. В есенинских стихах изображается "кабацкая" Москва, разгульная, пьяная. Этот город захватывает, одурманивает. С болью думает герой о своей прежней жизни:
Я нежно болен воспоминаньем детства,
Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь.
Герой- такой же хулиган, как и в детстве: "но живет в нем задор прежней вправки деревенского озорника"; разгульная тоска точит его глаза, словно синий свет слепит. Деревня становится для него олицитворением прошлой лучшей жизни и прибежищем, которым поэт не спешит "воспользоваться", потому что "бедные, бедные крестьяне, вы, наверно, стали некрасивыми". И от прежней жизни у него осталась одна радость - дружба с "братьями нашими меньшими".
"Средь людей я дружбы не имею", - говорит о себе герой. Люди не способны ответить на его чувство, это чужой и хохочущий сброд, не понимающий души поэта, а потому и всячески ему за это мстящий: "... когда каменья брани летят в меня, как град рыгающей грозы". Другое дело - звери: "Для зверей приятель я хороший". Герою жаль бездомных собак, кланяется каждой мимо проходящей лошади - ведь "он готов хвост каждой лошади, как венчального платья шлейф, целовать".
"А вот теперь он ходит в цилиндре и лакированных башмачках" - его знаменитый цилиндр - не для того, чтобы производить впечатление на женщин: подобные желания кажутся ему просто глупыми. В цилиндре "удобней" давать овес кобыле - чтобы уменьшить грусть, таящуюся в сердце. Отчего же грустно поэту? Возможно, потому, что он одинок: " Что где-то у меня живут отец и мать, которым дорог я, как поле и как плоть, ... О, если б вы понимали, что сын ваш в России самый лучший поэт!"
Старый, добрый, заезженный Пегас,
Мне ль нужна твоя мягкая рысь?
Я пришел, как суровый мастер,
Воспеть и прославить крыс.
Жизнь кажется Есенину загубленной. Лирический герой ощущает свою небывалую усталость и вновь возвращается мыслями к отчему дому, его благотворному свету. Но он понимает, что ему нет возврата в прошлое, что угасла "та нежная дрема". Герой, однако, чувствует, как оставляет его желание мучить себя. Он ни о чем не жалеет:
Я все такой же.
Сердцем я все такой же!
Последний цикл "хулиганских" стихов - "Любовь хулигана". В прошлом разгульная жизнь - любовь явилась как спасение. Ради любимой герой готов бросить омут кабаков. Он поет ей об уходящем хулиганстве. Поэт воскрес для жизни, он верит в то, что он еще будет "слушать песни дождей и черемух". Так подходит свой конец образа хулигана в творчестве Есенина. Тот с радостью ищет и обретает новые темы для своих стихов. В "Письмо к женщине" сам автор так представляет свое падение в омут разгула: в развороченном быте ему не удалось определиться в своем назначении, и он предпочел "сгореть в угаре пьяном". Теперь же все не так. Он стал не тем, чем некогда был. И это - последнее слово в есенинской "исповеди хулигана".
Кловересса: << Стихи Сергея всегда отличались своими описаниями, сравнениями, метафорами, олицитворениями и многими другими средствами художественной выразительности. Его цикл "хулиган" отображает " кабачную и скандальную" жизнь поэта. Может, поэтому его стихотворение "Исповедь хулигана" меня так затронуло. В его исповеди переданы те чувства, которые не так просто выразить в письменном виде. И, может, именно поэтому я решилась анализировать именно это стихотворение, а не предложенные стихи в классе, из более позднего его творчества >>.
Я хочу быть желтым парусом
В ту страну, куда мы плывем.
Есенин С. Исповедь хулигана
Не каждый умеет петь,
Не каждому дано яблоком
Падать к чужим ногам.
Сие есть самая великая исповедь,
Которой исповедуется хулиган.
Я нарочно иду нечесаным,
С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
Ваших душ безлиственную осень
Мне нравится в потемках освещать.
Мне нравится, когда каменья брани
Летят в меня, как град рыгающей грозы,
Я только крепче жму тогда руками
Моих волос качнувшийся пузырь.
Так хорошо тогда мне вспоминать
Заросший пруд и хриплый звон ольхи,
Что где-то у меня живут отец и мать,
Которым наплевать на все мои стихи,
Которым дорог я, как поле и как плоть,
Как дождик, что весной взрыхляет зеленя.
Они бы вилами пришли вас заколоть
За каждый крик ваш, брошенный в меня.
Бедные, бедные крестьяне!
Вы, наверно, стали некрасивыми,
Так же боитесь бога и болотных недр.
О, если б вы понимали,
Что сын ваш в России
Самый лучший поэт!
Вы ль за жизнь его сердцем не индевели,
Когда босые ноги он в лужах осенних макал?
А теперь он ходит в цилиндре
И лакированных башмаках.
Но живет в нем задор прежней вправки
Деревенского озорника.
Каждой корове с вывески мясной лавки
Он кланяется издалека.
И, встречаясь с извозчиками на площади,
Вспоминая запах навоза с родных полей,
Он готов нести хвост каждой лошади,
Как венчального платья шлейф.
Я люблю родину.
Я очень люблю родину!
Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь.
Приятны мне свиней испачканные морды
И в тишине ночной звенящий голос жаб.
Я нежно болен вспоминаньем детства,
Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь.
Как будто бы на корточки погреться
Присел наш клен перед костром зари.
О, сколько я на нем яиц из гнезд вороньих,
Карабкаясь по сучьям, воровал!
Все тот же ль он теперь, с верхушкою зеленой?
По-прежнему ль крепка его кора?
А ты, любимый,
Верный пегий пес?!
От старости ты стал визглив и слеп
И бродишь по двору, влача обвисший хвост,
Забыв чутьем, где двери и где хлев.
О, как мне дороги все те проказы,
Когда, у матери стянув краюху хлеба,
Кусали мы с тобой ее по разу,
Ни капельки друг другом не погребав.
Я все такой же.
Сердцем я все такой же.
Как васильки во ржи, цветут в лице глаза.
Стеля стихов злаченые рогожи,
Мне хочется вам нежное сказать.
Спокойной ночи!
Всем вам спокойной ночи!
Отзвенела по траве сумерек зари коса...
Мне сегодня хочется очень
Из окошка луну..........
Синий свет, свет такой синий!
В эту синь даже умереть не жаль.
Ну так что ж, что кажусь я циником,
Прицепившим к заднице фонарь!
Старый, добрый, заезженный Пегас,
Мне ль нужна твоя мягкая рысь?
Я пришел, как суровый мастер,
Воспеть и прославить крыс.
Башка моя, словно август,
Льется бурливых волос вином.
Я хочу быть желтым парусом
В ту страну, куда мы плывем.
